Мы стали более знакомыми с [Бернардом Лич], и с этим знакомством пришло, я бы не сказал презрение, но, безусловно, осознание того, что все, что он сказал, не обязательно было то, о чем мы думали. Это не значит, что это было неправильно, но Лич был человеком из другого поколения.