Литературный модернизм как бы вырос из ощущения, что, Боже мой! Я рассказываю историю! О, это не может быть так, потому что я умный человек. Я литературный человек! Что я собираюсь сделать, чтобы отличить себя? Я знаю! Я напишу Ulysses.