Напротив, мы отпускаем существование, значение и возвышенное как категории, чтобы описать объект Бога. Вместо этого они становятся способами, которыми мы взаимодействуем с миром. Тем не менее, когда мы подтверждаем мир в любви, мы косвенно чувствуем, что, отпустив Бога, мы на самом деле оказались на самом пороге Бога.