Когда я понимаю, что она ушла, возможно, ушла навсегда, открывается великая пустота, и я чувствую, что падаю, падаю, падаю в глубокое черное пространство. И это хуже, чем слезы, глубже, чем сожаление, боль или печаль, это пропасть, в которую сатана была погружена. Там нет никакого восхождения назад, нет лучей света, ни звука человеческого голоса или человеческого прикосновения руки.