Смерть моего отца, когда мне было восемнадцать, и его борьба в качестве еврейского иммигранта дала мне сырье, но долгое время я переходил от живописи к художественной литературе, а затем, наконец, к поэзии, прежде чем я смог найти правильный способ рассказать эту историю.