В конце концов, я вполне нормальный. У меня нет странных привычек. Я не драматизирую. Прежде всего, я не романтизирую акт письма. Я не говорю о страданиях, которой я страдаю. У меня нет страха перед пустой страницей, блоком писателя, всех тех вещах, которые мы слышим о писателях.