Язык, который раскрывает, также скрывает.
Чтобы защитить то, что мы любим, нам нужен конкретный язык, потому что мы любим то, что мы особенно знаем.
Невозможно предварительно оформить спасение мира на том же языке, с помощью которого мир был расчленен и обманут.
Конструкции языка, то есть конструкции мышления, формируются в опыте, а не наоборот.