Я совершаю ее в память. Когда я один, я чувствую странное стремление, голод человека, постигающего не потому, что он верит, а потому, что ему стыдно. Не очищающий голод набожника, а лихорадочный голод лицемера. Я отпускаю ее каждый вечер только потому, что я ничего не могу сделать, чтобы остановить ее.